Евгений Сидоркин.

Пройдите по залам художественной выставки, по графическому разделу Музея искусств, полистайте альбом репродукций художников Казахстана и вы непременно обратите внимание на работы, отличающиеся своеобразным почерком исполнения, неожиданной композицией, своеобразным использованием цвета. Это работы Павла Яковлевича Зальцмана.

Познакомились мы с Павлом Яковлевичем лет 25 тому назад. Я только что окончил институт, и голова моя была забита правилами построения композиции, классической перспективы, канонами гармонических пропорций. Впечатление работы Зальцмана произвели ошеломляющее: я был потрясен, повержен в сомнения. Как же так? Все не по правилам! Странные образы, фигуры, обратная перспектива, совмещение пространств, тем… «Так не бывает!» Но в то же время какая пластика, какие мощные скульптурные формы, фактура, какие удивительные, перламутровые, жемчужные сочетания цветов, как-то необычно микроскопическими точками нанесенные на поверхность бумаги… Персонажи в странных костюмах, головных уборах, неизвестно какой эпохи загадочно смотрят на меня, что-то вопрошая, да нет — выпытывая то, что я хотел спрятать, укрыть от постороннего взгляда… И необъяснимое колдовство, загадочное ощущение прикосновения к «настоящему».

Я тогда еще не был знаком с творчеством великого учителя П. Я. Зальцмана — Филонова, не видел его работ, не читал его манифеста, но я кожей почувствовал, что это еще один удивительный мир прекрасной страны искусства. Мир парадоксов, неведомого, странного, но истинного. Стал ощущать, что школа, пройденная мной, — это азы арифметики, а настоящее искусство — это, видимо, высшая математика, где 2 x 2 вовсе не 4, а параллельные прямые пересекутся, если это нужно для истины.

Мне открылось, что от изображения предмета, сюжета до осмысления его — «дистанция огромного размера». Ведь искристое пьянящее вино обладает совсем иными качествами, чем виноград, породивший его. И я поверил, что «так бывает», если ты открыл что-то новое, еще никому неизвестное, никому, кроме тебя, и что искусство — это всегда открытие, открытие новой жизни, нового смысла.

С тех пор и всю жизнь я исповедую и пытаюсь применять на практике эти истины.

Я часто бываю у Павла Яковлевича, смотрю новые работы, листаю старые, и всякий раз испытываю прекрасное состояние — когда где-то внутри зарождается «нечто», от чего затрудняется дыхание, сердце бьется сильнее и появляется какое-то беспокойство: это и радость, и любование, и торжество, и гордость сопричастности — мой современник. И острее ощущаешь цвет, пластику, линию, фактуру, мысль, беспокойную мысль художника, и… еще сожаление о потерянных тобою часах и днях, и беспокойный зуд в руках… и скорее взять в руки карандаш, кисть и бежать доказывать, что и мы не лыком шиты…

Работ у Павла Яковлевича сотни, но сквозь работы четко проступает личность самого художника — человека большой культуры, знатока истории искусства народов мира, человека разносторонних интересов: история, литература, философия, физика. Мастера, для которого нет тайн акварели, масляной живописи, скульптуры. И просто хорошего, доброго и умного человека, без которого наша жизнь и искусство были бы менее прекрасны и интересны.

Каталог персональной выставки П. Зальцмана, Караганда, 1983.

Альманах «Журнал Наблюдений», Москва, 2005, с.132.