Павел Зальцман – личность неординарная. График и живописец, кинохудожник и писатель, поэт-абсурдист и сочинитель легкомысленных песен. Автор нетривиальных философских построений и одновременно – скрупулёзный ремесленник. Как личность и как профессионал, он сформировался в Ленинграде 20-30-х годов. Это были годы нищеты, кошмара сталинских репрессий, но и время интеллектуального накала и богатства художественной жизни.
Профессию художника-постановщика Зальцман осваивал под руководством голуборозовца А. Арапова. Затем он работал с лучшими советскими режиссёрами того времени – С. и Г. Васильевыми, И. Траубергом, А. Ивановым. Во время киноэкспедиций он изъездил Среднюю Азию, Карелию, Сибирь, Урал.
В 1929 году Зальцман стал учеником Павла Филонова, участником группы «Мастера аналитического искусства». Через А. Порет и Т. Глебову он познакомился с обэриутами и посещал их чтения. Авангардизм не мешал Зальцману наизусть знать экспозиции Русского музея, Эрмитажа, царскосельских дворцов – неудивительно, что, не смотря на преданность Филонову, он не стал его подражателем. Не менее, чем принципы аналитического искусства, для Зальцмана были важны опыт символизма, академического рационализма русской реалистической школы, итальянского и северного Возрождения.
Война забросила Зальцмана в Среднюю Азию. Это была эвакуация с киностудией в Алма-Ату, где из «Ленфильма» и «Мосфильма» был сформирован ЦОКС. Но, как немец, Зальцман был взят на спецучёт и долгие годы не имел права покидать город. Тем не менее, он полюбил и принял казахскую культуру, что было в значительной степени подготовлено довоенными экспедициями в Центральную Азию. Впрочем, он не стал художником-ориенталистом, любующимся экзотикой лиц, музыкой иноземной речи и декоративностью пейзажей (хотя они и стали мотивами его романов и рассказов, рисунков и акварелей). Все его алма-атинское творчество развивает те линии, которые были четко представлены еще в довоенный период. Он продолжал оставаться самим собой. Изысканным, интеллигентным и эрудированным ленинградцем – в жизни. В творчестве сохранял уникальный почерк, продуктивность и интеллектуальную напряженность. Его приняли официальные художественные институции, творческие союзы художников и кинематографистов. Однако он молчаливо, но очень эффективно сопротивлялся прессингу соцреализма, при этом не солидаризируясь – в плане художественных стратегий – даже с интеллектуально и социально близким ему андеграундом. И при этой обособленности, при всём печальном одиночестве он стал одним из важных компонентов послевоенной алма-атинской жизни, создавая вокруг себя насыщенное информационное поле. Не одно поколение художников, филологов и историков с восторгом вспоминают лекции Павла Зальцмана, работу и просто общение с ним.
Всю жизнь – с 17 до 73 лет – Зальцман проработал в кино как художник-постановщик. Сначала на «Ленфильме», затем – на «Казахфильме». Им сделаны десятки лент. Но всё же главным для него было не это. О том, как себя осознавал сам Зальцман, мы можем судить по его гротескной пьесе «Ordinamenti», в которой он предстает сразу в нескольких лицах: художника, графика, поэта, писателя и философа. Именно ими всеми он и был. Он оставил после себя огромное графическое и живописное наследие. Часть из него хранится в коллекциях ГТГ, музея им. Пушкина, Музея Востока, Русского музея, Галереи им. Кастеева, в крупных частных собраниях России, Казахстана и многих других стран. Его литературное наследие составляет два романа, множество рассказов и стихотворений, пьесу, мемуары. Ничего из этого при жизни автора не издавалось, — Зальцман всегда писал «в стол», без всякой надежды на публикацию.
Начало его литературного творчества, характерного для левой сцены ленинградского искусства, приходится на конец 1920-х годов. От предвоенного авангардизма и экспериментов с элементами зауми, сдвига и словотворчества, к 1950-1960-м годам происходит постепенный переход к абсурду и гротеску. Нельзя не видеть взаимовлияния Зальцмана-писателя и Зальцмана-художника – экспрессию и апокалиптичность Филонова Зальцман переносит в литературу. Что касается поэзии Зальцмана, то основная её тема – это трагичное погружение мыслящего субъекта во враждебный ему мир, в котором нет спасения, кошмар существования художника в отпущенном ему времени и пространстве.
Не будучи иллюстратором в прямом смысле слова, он обладал явно выраженным «литературным» типом мышления. Многие его графические листы соотносимы с созданными им самим литературными образами, но могут быть прочитаны и как пластические вариации на тему любимых им произведений Гауфа, Кафки, Свифта, Гоголя.
К сожалению, жизнь в Алма-Ате, давшая Зальцману возможность выжить и реализовать себя, также и выключила его из серьёзного выставочного процесса и лишила должного внимания искусствоведов. Его имя еще до конца не оценено и не нашло своего, заслуженно важного места в истории искусства ХХ века. Надеемся, что представленные здесь материалы помогут в восполнении этого пробела.
Значительная часть литературного архива и переписки П.Я. Зальцмана находится в собрании архива Исследовательского центра Восточной Европы при Бременском университете (Германия).
Содержание сайта будет постоянно пополняться и уточняться. Пожалуйста, если у Вас есть какие-либо материалы, касающиеся жизни и творчества Павла Зальцмана, пришлите их нам.