Окутал дождь. Затопленный булыжник.

Мы заперты в бочонках тусклых улиц,

И в желтизне приподнятого неба

Отражена нахмуренность закут.

Мы наблюдаем с жадностью прохожих –

Они от нас скрываются, сутулясь.

Мы припадаем к выщербленным стенам.

Ночь выжата, и мы в ее соку.

Раздавленные сыростью известки,

Недвижны покоробленные стены.

Привлекшие нас темнотою сваи

Едва шипят, как илистая пена,

И вдруг, пустой и глянцевой полоской,

За поворотом, как всегда бывает,

Сливаясь в цепь из булькающих капель,

Стекает вниз холодная вода.

Но через дождь пока что серый скальпель

По горизонту ползшего рассвета

К ночной одежде, скомканной и спящей,

Метнулся с крыш и с кожею содрал.

Глаза открыл и ставнями заклекал

Промытый утром город. После этого

В пузырчатой и лопавшейся чаще

Сгорела и рассыпалась заря.

10 апреля 1929 г., Ленинград